в котором автор наивно пытается создать некое настроение, не столько нужное читателю, сколько ему самому.
То, что меня можно обманывать снова, и снова,
определенно внушает оптимизм.
Станислав Ежи Лец
Удивительно, но даже в своем зрелом возрасте я остаюсь наивным, как очищенное яблоко. Меня любой может съесть за несколько минут. Если этого ещё не сделали, то это только потому, что я не вызываю такого желания. Я прожил большую часть своей жизни и не научился не верить.
Я верю во всякую ересь. Например, в то, что добро всегда побеждает. Что пошлость когда-нибудь исчезнет навсегда. Что мои дети самые лучшие на свете. Что именно в этой песочнице соседи не выгуливали своего добермана. Что я обязательно похудею. Что я могу быть интересен. Что мой геморрой пройдет сам, без лечения. Да много во что ещё…
Отношения с окружающим миром перешли для меня в ту стадию, когда я перестал что-либо понимать. Стою по колени в болотной зелени и не могу освободить даже одну ногу. Отношения… Как же они многогранны и неоднозначны. Могу ли я быть одинаковым с бесконечно любимыми мной родителями и с уважаемыми мной работодателями; с бестолковыми, но преданными подчиненными и моими доченьками, заставляющими одним взглядом мое сердце сжиматься в маленькую пульсирующую точку; со склочными соседями по лестничной клетке и с давно умершим Гоголем? Могу ли я быть одинаковым со всеми, а, значит, всегда оставаться самим собой?
Я не писатель, не психолог, не педагог и не швея-многостаночница. Почему же я хочу писать именно об этом? Все очень просто – латентная, но, увы, хроническая шизофрения хватает за одно из особо выдающихся мест моего организма и волоком тащит к бумаге и перу (читай – к клавиатуре и монитору). «Пиш-ш-ши, — настойчиво уговаривает кто-то внутри.— Без этого ты не сможешь ничего понять. Сделай это для того, чтобы привести мысли в порядок. Да, что там, в порядок! Ты, хотя бы на некоторое время задержишь их в голове». Я начинаю писать только тогда, когда не могу этого не делать. Когда мне больно, и боль станет чуть меньше, если я напишу о ней… Графоманский зуд из солнечного сплетения стекает на кончики пальцев, и всё – я снова ввязываюсь в очередную «авантюру»… Буду ли об этом жалеть? Вне всякого сомнения.
I. ПОДСНЕЖНИК
Дети святы и чисты.
Нельзя делать их игрушкою своего настроения.
Антон Павлович Чехов
Отношения между родителями и ребенком начинаются в момент зачатия. Множество литературы, пытающейся убедить меня в чем-то другом, сгорит синим пламенем в ту же…
Записки публикуются ежедневно (или как получается) в специальной колонке (ссылка на главной странице)
